Завтра я проснусь,
умоюсь последней слезой.
Надену
спасительную рубашку цинизма
на свои оголенные чувства
высокого напряжения.
Прикрою ее легковесными полами
порванные грубостью
признаний
тонкие струны своих надежд.
Дабы не оцарапать прикоснувшихся
своей опасной начиненностью.