Тревога

Тревога. ... Тревога капала из крана, ударялась о бледный фаянс и сочно зависала однообразной мелодией в пространстве. Стучалась сухой веткой в оконную раму и билась голубиным крылом в стекло.
В наступивших сумерках обрела видимую форму и сидела за столом, обхватив голову руками и склонившись над запахами неотложной помощи. Беспомощно щелкала выключателем безучастного торшера и надеялась, что молчаливый телефон все-таки будет приговорен к взрыву проводов. А то вдруг разбегалась-бросалась на двери и отлетала, потрясенная ошибкой.
Пыталась трезво помыслить и запастись терпением. Лежала на диване. Сидела в кресле. Маячила одиночеством в ждущем окне. Но, обрывая все попытки успокоиться, снова и снова бросалась на двери. Сырела глазами. Потом мокла. Мокро и горестно.
Вдруг интуитивно угадала- услышала и, почти захлебнувшись огромным вдохом в распахнутых дверях, замерла маленьким, намокшим, но уже не одиноким зверьком на родной груди....
Кран перестал капать, голубь биться, ветка стучать, а торшер стал улыбаться во весь абажур. Ярко освещенное окно победно плыло в ночи, свидетельствуя о сбывшемся.

Предчувствие

Шагаю размашисто и четко по улицам города. Наверно, со стороны кажется, что это целенаправленное движение. Хотя стремлюсь я только туда, куда бьет через слуховые рецепторы: который день я догоняю свою тревогу, влитую в меня через наушники плеера вместе с песней-диверсантом. То, что это прямая диверсия, было зафиксировано братцем разумом уже как постфактум. И все... Все! В небо втягивает как хлипкого пассажира самолета, с нарушенной взрывом герметизацией. Деревья стали большими и живыми, а ты шепчешься с ними как последний друид. Орущие кошки на улице стали все такие милые-милые, а сны - в тетрадях в клеточку и цветные. Твой взгляд отмечается случайно встреченными разнознакомыми как странно-нехорошо блестящий. А на вопрос, что случилось, ты не отвечаешь или запоздало кидаешь в след: " Извини, не заметил"
Кофе-литрами. Сигареты - тонкими пальцами. Песни - не выключающимся плеером даже во время поцелуев. А вино - прямо из горла темной бутылки, и, непременно, в одиночестве. Потому, как и так записан в сообщество " Тебя много". Услужливый ум убедительной рекламой своего трезвомыслия размахивает перед тобой определениями пограничного состояния. Куда там... Поздно, слишком поздно. Все- субъект находится в стране Глухих и Слепых. Получувствую - полупонимаю: тревога бьет прямо в солнечное сплетение, бьет точно, бьет снайпером, бьет Предчувствием. Вот оно - Пред Чувствами!. Отдайте честь и помашите вслед белым платочком прежнему существованию. Жить начинаете, голубушка, жить и чувствовать!

Ревность

Ревность бежала следом,
Хлестала видениями по болезненному воображению.
Останавливала и надсаживала под дых,
считала пульс.
Жарким всполохом заполняла мозг.
Горела фосфорными глазами и рассыпалась вокруг тысячами искр.
Сидела рядом, трудно дышала, открытым ртом жадно ловила воздух.
Судорожно глотала его и беспомощно озиралась вокруг.
Потом сворачивалась колечком на сердце и пела тоскливые песни.
Тлела последним окурком в полной пепельнице далеко за полночь, заливаясь слезами и горькой русской, и ждала, ждала утра....

Обида

Нестерпимо жжет грудь. Мечется, мечется из угла в угол и сочиняет обвинительные речи. Заливает горечью горло и саднит в нем застрявшим куском невысказанной фразы.
Застилает туманом глаза и не хочет смотреть под ноги.
Сыпется из рук посудой и спотыкается на ровном месте. Заезженной пластинкой вновь и вновь прокручивает тот причинный диалог. Пробует его на разные голоса и интонации. Ругает за неудачную фразу и тут же сочиняет вариант правильного ответа. Одаривает нелицеприятными определениями обе стороны. Посылает все к черту и тут же начинает все сначала.
Наконец, устает кататься на этой подпрыгивающей пластинке и восстанавливать хронику событий. Демонстративно одевается и уходит. Но спустя некоторое время возвращается тихо и осторожно. Стоит в дверях сиротой казанской. Не находит поддержки и уходит, громко хлопнув дверью. Ушла?
А может она сидит у вас в кладовке, и вы носите ей пищу? А? Гоните ее взашей. Мой вам совет!

Горе

Тяжелые свинцовые тучи съели небо. Жуткий ветер проносит над твоей согнувшейся спиной черный лес. Тяжелым бревном задело по лопаткам и огрело по голове. Устоял, но плохо держишься на ногах. Во рту сухо, а сердце махрится клочьями потерь... Даже в самых освещенных местах темно дышать.. Нет четкой мысли. Одни обрывки на дне сознания. Да и те блуждают в голове без цели и без проводника. Пусто. Пепелище прежней жизни. Ничего не узнаешь. Все обуглилось и покрылось чернотой. Где же просвет? Дайте свет! Раздвиньте стены!
Камень… За грудиной, не за пазухой. Не сдвинуть.
Поднимаешь голову и смотришь друзьям в лица. Опираешься на их плечи и делаешь первые шаги в новую жизнь. В тяжелой голове снова звучит эта вечная песня «Эх, раз. Еще раз…»

Огорчение

Существует в поле ожидания.. Взрастает сорняком на ухоженной, но бесплодной пашне трудов праведных. Не успеваешь опомниться, как пробуешь на вкус. Горькой и злой горчицей пробивает на слезу. Если умеешь – плачешь тут же, на поле ожиданий.
В сердцах снимаешь с привязи свой язык. И тот глашатаем громко чертыхается с позиции твоего сиюминутного отношения к произошедшему . Благодаря чему, если и не становится легче, то, по крайней мере, окружающие получают возможность понять трудность твоего момента.
Или молчишь крепко. И горькой пилюлей уносишь все свое в кармане подальше от чужих глаз. Уходишь партизаном в леса одинокого присутствия. Надвигаешь на лоб капюшон черного плаща от кутюрье Плохое Настроение. Если есть привычка думать, гребенкой - аналитиком распутываешь гриву своим мыслям – скакунам, в надежде запрячь их потом в новую упряжь для новой пашни. Или бросаешь все. Тут же. На поле. И уходишь, мысля: «И на кой это тебе надо было - так огорчаться… по пустякам…»

Зависть

Не так чтобы плохое настроение. Но все же. Сидите и жалеете себя, жалеете. И тут входит она... Дама в черном. От нее пахнет не так, чтобы дорогим. Но все же.
Она замечает именно вас и подсаживается к вам за столик . Подливает вам в стакан немного горечи, немного бессилия, по каплям раздражение собой, ими, ситуацией, жизнью в целом и прилично разбавляет все алкоголем. Она молчит, а вы начинаете говорить. Бурно, сбивчиво. Она подвигается поближе и кладет руку вам на плечо. Вам не хотелось быть бы сейчас одному, но в ее обществе у вас неприятно екает где-то внутри и начинает подташнивать. Вы уже догадались, кто перед вами...
Вы чувствуете тяжесть ее руки, но сбросить ее не в силах. Теперь говорит она. Доходчиво, задевая такие ваши глубины, о которых вы и не подозревали.. Своим жестким объятием она выдавливает у вас слезу. Злую и горькую. Добившись своей власти над вами, она как стратег начинает разрабатывать план мести всем. Им и всему тому, что помешало вам стать такими как они. Вы начинаете оживать и бравировать, но эта ваша живость малек уже пьяна. Дама подливает вам своей отравы и сообщает, что если бы не это и не то - вас давно бы уже заметили слава, почет, материальные блага и всемогущая известность...
Потом эта дама сматывает удочки, а вы назавтра расплачиваетесь головной болью и совестью за это « динамо». Или…
А что? Ничего такой планчик мести вы с ней вчера состряпали. А? Так вот – бросьте в мою сторону остатками своей совести, если будете утверждать, что вы с этой дамой никогда не встречались, даже мельком…

Невыразимое (счастье)

Цвет – радужный. Форма - не определена. Объем – неисчисляемый. Изменчиво относительно качества силы, с которой приходит. На этой шкале никогда не подходит близко к отметке ноль и имеет с противоположной стороны знак бесконечность. Появляется враз. Порой перед собой вперед пропускает предчувствие. Но и это не обязательно.
Присутствует независимо от времени года. (Проверено) Независимо от времени суток (Проверено). Однако зависеть может от сложившихся обстоятельств. Хотя и это не догма. Порой процветает как раз от несложившихся обстоятельств.
Идет рядом, без умолку болтает или молчит невпопад. В том и другом случае с ним все равно хорошо. Ни о чем не спрашивает. Знает все ответы на все вопросы. Даже на самые простые.
Держит за руку наивных. Догоняет испугавшихся и играет с ними в кошки-мышки. Хохочет над отчаявшимися и дарит им подарки. Скрывается от нелюдей, хоронится от них в своих миражах.
Умеет петь, рисовать и танцевать. По силе звучания может быть тихим и громким. Но и это одинаково хорошо. Переводит бумагу на стихи, прозу и конфетти.
Лежит ковром под ногами у влюбленных и служит балдахином над их ложем.
Встречает криком новорожденного каждый новый день. Сует свое улыбающееся солнцем лицо в окна каждого доброго дома. Может быть нахально расточительным, а может быть очень скромным в средствах своего проявления, но не менее ожидаемым. Предпочитает к каждому приходить разными дорогами и в разных платьях.
Старомодно и необходимо. Как воздух, вода, земля, огонь. И, что там говорить, все сущее.
А сейчас оно со мной. Рядом сидит. Рыжим котом трется о колени. Толкает под руку. И мешает писать. Не любит оно определений.
Потому, что НЕ-ВЫ-РА-ЗИ-МОЕ.