Отложи «Димедрол»:
Он тебя
Не спасет.
Ты был просто козел,
Ну а нынче –
Урод.

И не надо мечтаний
Несбыточных
Впредь.
И не надо прощаний:
Нам не о чем
Петь.

Колесо повернулось –
Вот черт! –
Не туда.
Доскрипел до Кабула,
А там –
Пустота…

Хоть ты тресни,
Хоть плавай,
При вширь
Или ввысь…
Хоть облопайся
Сала,
Хоть раком
Нагнись…

Эта жизнь – плодовитый
И броский
Маньяк.
Привлекательный с виду,
Но рвет –
Только так.

Отложи «Димедрол»:
Он тебя
Не спасет.
Как бы ни был ты зол,
И в какой
Переплет

Ты ее ни попал –
Не ширяйся
И жди.
Там не лучше, поверь.
Там лишь кастинг,
Стекло,
И закрытая дверь…

Не тревожьте меня – я в нирване

Не тревожьте меня – я в нирване.
И горе тому, от нее кто воспрянет.
Когда явлюсь по ваши души
Меня вам тошно будет слушать.

В моей заоблачной нирване
Под гору резво мчатся сани…
А клевер мелко золотит закат,
Прощается, оставив звездный град…

Я по нему на ‘Williams’e’ несусь,
Он неумолчную крадет из сердца грусть;
Не утихают споры до рассвета,
Под шум листвы неугомонной где-то…

Не тревожьте меня – я в нирване.
И горе тому, от нее кто воспрянет…

Черный всадник

Черный всадник, что глядишь на меня ты так? –
Ты готовишься к встрече, я – к спектаклю прощанья.
В мою жизнь ты ломишься, как чумовой казак:
Что мне шашкой нагой ты своей возвещаешь?

И во весь вороной жеребец напирает в опор – а зачем?
Ты глаза норовишь сомкнуть на чужом плече…
Но немного известно тебе о той черной тропе,
Что копытами хлещет твой конь. О, немного известно тебе!

На мгновенье замри. И послушай, вдохни тишину:
Сколь размытым и терпким бывает молчанье отчаянья,
Сколь вяжущим глотку и с пьяной мелодией спаянным.

Я сдаюсь. Коли просишь, я ставни тебе распахну.
И водицы испить дам со льдом нерастаявшим,
Ты испей с ней до дна непролазной души седину.

Отрывок из «Песнь моей ненависти»

А я, наверное, скучаю
Бессонно-долгими ночами,
И набиваю рифмой мозг,
То в шутку, иногда всерьез...

Позерством обману другого,
Но мне себя не обмануть:
Хоть покоряется мне Слово,
А жизнь - нисколечко, ничуть.

Ну а вообще фантазий горстку
Займу охотно у нее:
Фигурой стал я больно плоской,
Когтей что нынче и не рвет.

Я выпью с ней на посошок
И поищу сюжет для мира.
Хоть далеко мне до Шекспира,
Но любопытство – не порок.

<…>

Но как же, как же я скучаю
Бессонно-долгими ночами!
И набиваю рифмой мозг,
То в шутку, иногда всерьез...

Минувшее сказало слово -
И не одно, не два, не три...
Луна скучна, луна не нова
И солнце, черт его дери!

Змеей по венам вьется виски,
И вечер сонно закряхтел;
Я не хочу погрязнуть в списках
Пустых имен, безликих тел... -

Пишу, перо до боли стиснув,
Презрев безумия предел!

* * *

Мне говорят, она как мед,
А я не вижу, кроме сала
И дегтя в бочке ничего.
Ах да, и орган половой
Не к месту ляп – и припаяли,
Чем жертву просто доконали.
Коктейль наметился веселый,
И разве «правильные» пчелы
Гудят вокруг наперечет? –

Творца такие же гримасы,
Но только с толстым балабасом,
Который, э-э, вот: «Будь готов!»
К общенью вечному полов
И на шелках, и в подворотне,
Чем дальше – тем еще порочней.
А у мотни он из секс-шопа:
Вся Божьих разница холопов.

И так она ничтожна, несуразна,
Неповоротлива, курьезна и нелепа:
Весь зал, небось, от смеха трясся,
Когда на сцене она красилась в поэта.

Стихи мои, прекрасные стихи!
Хорошие, послушные, родные…
О, за какие мои смертные грехи
Произносили вас уста дурные?!

Чудней гримасы нет на свете:
Пусть отдохнет дурнушка Бетти.

* * *

Мой черный враг, мой черный человек:
Остановись! Ужели ты не видишь?!..
Как на ветру качается камыш?
Нет, ты не видишь… Ты не слышишь…

Мой черный враг, мой черный человек –
Он в зеркале. Ужели ты не видишь?!
К стене ютится зябко мышь…
Он – это я. Она. Но ты не видишь…
Ты не слышишь…

Давно так не кудесничал Господь…
И замок Дьявола во мне он сам возвел.
Со знаньем дела и чертил, и строил:
Так получай, находчивый козел!
Тебе работы я удвою.

Я разрушу ее, раскромсаю зеркальным крестом,
И пускай черный вор меня плетью задушит –
Мой черный враг, мой черный человек….

* * *

Я болен, друг мой, ненавистью болен:
В ней осязаемо, отчетливо тону:
Кто дикобразом шину мне проколет?
Давайте же! Колите! Больше не могу…

Адвокат Вселенной

Между двух озер, между двух огней,
Там, где воздух чист и вода теплей,
Встал меж светом я и голодной тьмой.
Непрожорлив свет, колокольчик мой, -
Он из пасти тьмы уползал, как рак,
На обед ей снял разбитных салаг.

Я молчал, как тень, и молчала злость,
Раскидал «Таро», будто б на «авось»:
Выпал мне «повешенный» и уик-энд в плену;
Недругами резанный, всех не перемну;
Кубок неиспитый, черных руд венец –
Всех моих исканий подлинный конец –

Мне его не выиграть и не проиграть,
Но наступит время – дни из серебра.
И тогда пойму я, что меж двух огней
И меж двух озер ведь я прощался с ней –
С мелкою монетой, и разжал кулак
По души по Волге пробегусь я вплавь,

Бог тогда спасенный скажет: «Как я рад!
У моей Вселенной новый адвокат».

Танго бомж-пакета

Я думаю, что мне не велено мечтать,
Под солнцем коли ясным в полдень усыхаю…
Не для меня Бог, видно, создал благодать,
Не для меня, видать, врата откроют рая…

Не для меня слова придумали «надежда»
И красота, и слава; вера и любовь…
Остаться войску моему и мнимым, и потешным,
Потемкинским мой будет ладный кров…

Я сам лишь клон – без мысли, без лица,
Укравший невозбранно чью-то в прошлом Жизнь,
Что на меня сквозь времени глядела витражи,
И можно ли меня за это порицать?

Не быть мне ни «Скупым», ни Грозным, ни Орфеем.
Нет лиры для меня: все песни уже спеты –
Ни мной, ни обо мне; от злости я старею,
Пишу на кухне «танго бомж-пакета»…

Дитя мечты

В мир ворвалось дитя мечты,
И хлынул ливень страсти и порока,
Чтоб душу излечить от нищеты
И указать мне, где моя дорога.

Забвенья снять тугую паутину,
С того, чем жил и я когда-то;
Не надо счастья мне из пластилина,
Ведь все равно я выскочу из ряда.

В нас свет Меркурия сияет –
Планеты перемен он тянет за собой
В один гарем из солнечного рая,
Где путь наш завершится непростой.

…Шампанского в смеющемся бутоне
Пьянящий тело ласковый нектар
Земного беса весело изгонит,
Поднимется сандала легкий пар…

Вокруг тебя Вселенная

Вокруг тебя Вселенная –
 А ты так увядаешь.
Сквозь пальцы утекает
Воля, как вода…
И ты с ней навсегда
Простился, проклиная…

Взываешь ли к себе,
В тисках одежек?
За ними хоть ты можешь
Мир разглядеть умов,
Тебе не быть похожим
На этих смельчаков.